Четвертый номер, аккуратнее!

Мы шли навстречу друг другу, и окружающее нас пространство вдруг стало уплотняться, наслаивались пласты прожитых лет, и Виталий Похоев раздвигал их уверенным движением, и машина времени под названием память отправляла меня к давним, уже вполне давним событиям... Соглашусь, в истории иркутского русского хоккея есть и более именитые игроки, и весьма скромно выглядят 173 игры защитника, сыгранные в высшей лиге в составе "Локомотива" и "Сибсканы". Но уверен вместе с тем, что свое, очень достойное место Похоев занимает в ней, в истории, по праву.

Птенцы одного гнезда

Тренер-общественник: улыбнемся, вспомнив такую должность в штатных расписаниях ЖЭКов и домоуправлений. Вспомним и -- погрустим. Можно навскидку привести множество примеров, когда представители именно этого цеха определяли будущее своей пацанвы -- как педагоги, выстраивая в своих подопечных добротные человеческие качества; но многие из них предопределяли и их спортивное будущее. Дядя Коля (иначе его не звали) -- Николай Григорьевич Ополев -- был из числа таких подвижников. Он не был сколько-нибудь известным спортсменом, однако сколь велик его вклад в русский хоккей. Пять наград юношеских и юниорских чемпионатов мира добыли его ученики! Фирменный, знаете ли, знак: "Я занимался у дяди Коли", этим знатоку было все сказано.

-- Ты представь, когда я пришел в "Локомотив", -- мягчает голос Похоева, -- там уже играли (либо пробивались в основу) Володя Петров, Витя Шаров, Вадик и Сергей Семеновы, Сергей Лазарев, Женя Данилов, Витя Девятых, Володя Корытин, Александры -- Баюсов и Малетин, Саша Шишкин... Все -- из нашего скромного "Вымпела", какова отдача?!

-- Я тут же вспомню еще одну нашу иркутскую легендарную личность -- Петровича, Александра Петровича Веденеева, вырастившего такие когорты футболистов (и -- личностей), что вспоминают его только с благоговением.

-- Дядя Коля был человеком мощным, это сразу чувствовалось, но эта мощь (которая у меня почему-то ассоциируется с медвежьей) была не злая -- добродушная, это сразу привлекало, притягивало. Но притом был строг и умел наказывать. Высшей наградой для нас было чаепитие у него дома, когда лепились к столу человек по двадцать. Приходил на стадион засветло, уходил -- в сумерках. Так круглый год -- зимой, летом... Вот и собирались вокруг него "бойцы", в основном из 76-й, 16-й и 39-й школ, был такой треугольник, при том, что в округе из спортивного -- ровным счетом ничего, шаром покати. Выкатывались вначале на одну аленькую "коробку", потом обзавелись второй, уже больших размеров, и в конце концов сумели на ее месте "растянуть" лед до подобия настоящей "поляны". Дядя Коля прекрасно понимал, что в овале "коробки" русскому хоккею неуютно, и сумел-таки выкроить территорию для нашего простора.

-- Простора для вашего роста, уж извини за выспренность.

-- С того начнем, что первый лед в Иркутске заливался именно у нас, на "Вымпеле", это было непреложным законом. Ловил дядя Коля первую полосу морозов, обычно приходящую к нам в конце октября, и... Выкатывались на наш лед, уже тщательно пролитый с утра, московские динамовцы, хабаровские армейцы, тренировалась сборная Союза, и мы глаза проглядывали, как занимается команда Василия Дмитриевича Трофимова и Анатолия Георгиевича Мельникова. А как же к нам те самые сборники относились! По мере возможностей ничего не жалели. Перед глазами -- наш Женя Данилов, обращаясь, по-моему, к Герасимову: "Дядя Женя, дайте клюшку...", и уже щеголяет ею на поле. Появилась диковинка -- пластиковые мячи, сменившие "плетенку" из сурового шпагата, уверен, что именно мы, мальчишки с "Вымпела", во всей нашей необъятной самые первые начали их гонять по льду. Воспитание? -- безусловно. А дядя Коля тему продолжает: "Клюшечку получил? Ну-ка дай глянуть, как ты ее проказеинил". Вот и сидишь проклеиваешь клюшку и знаешь, что если напортачишь, того хуже -- схалтуришь, то на поле не выйдешь. Да, это ведь Трофимов однажды сказал про Ополева: "Будь у нас побольше таких тренеров, наш хоккей горя бы не знал". Заметь, тогда сказал, когда сборная СССР поражений на чемпионатах мира не знала. Что уж о днях сегодняшних говорить...

-- Однако так или иначе, для вас из "гнезда" Ополева дальше путь пролегал один -- на "Локомотив"!

-- Понятно, наш хоккейный центр. Хоккейную моду тогда определяло Глазково, мы на "Вымпеле" не отставали; это уже позже о себе начало заявлять Ново-Ленино. Я в группу Вениамина Михайловича Велединского попал. Ох, не зря его Лисой звали. С одной стороны -- за игроцкую хитрость, с другой... Он был по-настоящему мудр, многие события умел предугадывать и никогда с советом не опаздывал, мне не раз пришлось в том убеждаться. Кому из нас не приходилось в молодости лишних телодвижений делать? Вениамин Михайлович не раз меня притормаживал, да так умело, что в 1978 году я оказался... в группе подготовки "Локомотива"! Летом поступаю я на стомфак нашего мединститута, после экзаменов нахожу свою фамилию в предварительных списках, а при зачислении, в списках основных, ее уже нет. Тогда-то я, конечно, расстроился, сейчас-то я, понятно, по-другому все воспринимаю: может, оно и к лучшему тогда именно так случилось. Пришли мы на военный совет к Олегу Георгиевичу Катину -- я, мама, дядька (отца я рано потерял...), начали варианты моего будущего выкраивать. Но с хабаровским СКА что-то не получилось, и отправился я в ЗабВО: учебка в Чите, разведрота на станции Мирная.

-- Места известные, благословенные многими нашими служивыми (и мной в том числе), да вот только о хоккее наверняка пришлось забыть?

-- И ты ошибся! Пусть в спортроту я не попал, однако с хоккеем -- но в первую очередь с шайбой! -- свела судьба в последний год службы, незадолго до дембеля. Шайбу я успел погонять в Иркутске, у Бориса Дмитриевича Серова. Что-то получалось, и Валерий Степанович Выборов меня хотел даже на Всесоюзный финал "Золотой шайбы" взять, да что-то не связалось, какие-то справки не успели оформить... Выигрываем первенство армии, я -- лучший. Становимся вторыми на первенстве округа -- меня оставляют в читинском СКА, игравшем тогда, в 1981 году, во второй лиге. Был такой спец в Чите -- Веретенников, собирает он молодежную сборную области по хоккею с мячом, я за нее играю. Так что пусть чуть больше года пришлось без игры пожить -- потом, как видишь, практики было больше чем достаточно. И -- выбора, чем дальше жить. Но тут уж каламбурить придется. Потому что приехал я в Иркутск, и Велединский меня встречает: "Не пори горячку, в Шелехове команду создают, будет ее тренировать Евгений Выборов". Вот так судьба меня с Петровичем свела. Мы с ним, кстати, потом вместе в Чите в пединституте учились, на факультете физвоспитания.

Тепло минувших дней

Так уж пришлось, что несколько раз становился я... бытописателем, что ли, жизни Виталия. Понятно, случаи эти в первую очередь были с игрой связаны, но не только. Однажды мы встречались после его отчисления из "Локомотива", дисквалификации, тоскливого периода бесприютности как игрока и -- возвращения в команду. Еще раз после того, как перенес он летом 92-го сложнейшую нейрохирургическую операцию, и хотя был "прописан" в "Сибскане", бело-зеленую форму (торжественно вручили ее комплект в клубе 20 января 1993 года) в официальных играх так и не "обкатал". А -- всякий раз что-то новое открывается.

-- Начала наша "Юность" со второй лиги. К тому времени пришел в команду главным тренером Виктор Колесников. Задача: попасть в лигу первую. Для меня, так скажем, первый курс хоккейного вуза начался. Уже целенаправленно внимателен, по своему амплуа -- смотрю, например, как Витя Девятых под соперника закатывается, пристраивается, за другими защитниками приглядываю... Финал лучших команд второй лиги играли в Новокуйбышевске, заняли второе место, в первую лигу попали. Я, конечно же, о высшей не забывал, и мечтал о ней, и цель ставил -- попасть в "Локомотив". Летом чувствовал внимание к себе со стороны Игоря Грека (он тогда железнодорожников возглавлял) и Олега Катина... Но зима началась снова в "Юности".

Сыграли мы четыре игры на выезде, четыре -- дома, как-то глядь -- стоят Богданов, Израильский, Гноев, и... отправились мы с Женей Даниловым в Горький, догонять "Локомотив". Прискакали едва ли не в аккурат к установке на игру. Грек мне: "Виталя, смотри за Максименко". Судья свистнул, и понеслось -- скорости сумасшедшие, только свист стоит, когда соперник мимо тебя пролетает. Лед в лужах, Максименко, роста для хоккея выдающегося, их запросто перешагивает... Проиграли -- 2:6 (Данилов, кстати, гол забил), я в унынии -- мол, Максима не сдержал, а Грек: "Нормально". Дальше -- Алма-Ата, Медео, "Динамо", далеко не подарок. Мне на 10-й минуте рассекают бровь, развалили переносицу. Я, смех и грех, об одном думаю -- как бы майку (помнишь, белые у нас были, шерстяные) не закровянить. Посадили меня в "Волгу", и ухнули мы с Медео по горному серпантину вниз, в Алма-Ату. Летим, я глаз приоткрыл, смотрю: 120 гоним -- и больше на спидометр не смотрел... Положили на стол -- пожалуйте, четыре шва. Умудрились вернуться ко второму тайму. Грек глянул: "Пять минут отдыхаешь и -- на поле". Господи! Завернул за угол, у Саши Клементьева закурить попросил. Ахнул "беломорину", и повело меня -- после обезболивания, после табака крепкого. Но вышел-таки, доиграл встречу, пусть мы и "попали" -- 3:6. Следующая остановка -- в Хабаровске. Валера Чухлов меня увидел: "Ты откуда?!" На матч Анатолий Михайлович Ювко приехал, "рулил" он тогда нашим дорожным спортивным клубом железнодорожников. Играли мы так, что остановить нас армейцам было просто невозможно. Саша Шишкин аж камеру снес вместе с телеоператором! Выиграли -- 4:2. А я почувствовал, что втянулся в высшую лигу.

-- Тут явно напрашиваются слова благодарности Игорю Владимировичу Греку, рискнувшему тебя сразу в бой отправить -- со "Стартом"?

-- Безусловно. Он ведь сам защитником был. На тренировках катаемся с ним в паре, он: "Вот здесь пораньше нужно на игрока выходить, тут сыграй на опережение..." Много индивидуально со мной занимался. У Катина, предположим, я во многом учился психологии игры. При всех его остальных качествах (я всегда поражался и поражаюсь его чувству гармонии игры!) умел он в перерыве так жахнуть, что команда готова была горы свернуть. При этом Олег Георгиевич обычно начинал спокойно: "Действовать по установке, как играть -- вы знаете...", а уж дальше шла в ход тяжелая словесная артиллерия.

-- Тут кстати вспомнить, что вы едва ли не первыми в Союзе взялись осваивать игру в три защитника.

-- При Петровиче -- Выборове -- мы начали так играть... Миша Швецов и Сергей Семенов последними играют, я -- на острие оборонительного треугольника, разрушителем, так сказать. Считаю, что трио наше было из лучших в стране, много соперникам пришлось натерпеться. Швец превосходно под игрока закатывался, тактическое чутье у него было отменное. Семенов с его скоростью кого угодно мог достать. И я тут как тут корефан мой, хабаровчанин Женя Березовский (светлая ему память), подъедет бывало: "Ну, Похой, ты меня достал!" Я в ответ (любя, конечно): "Молчи, щенок!" А были еще и такие "приколы", что пришлось мне играть "персоналку". Первый раз -- в Кемерово, против Сергея Лихачева. Под постоянный судейский комментарий: "Четвертый номер, аккуратнее!". Потом в Ульяновске -- против Афанасенко. Наконец -- в Омске, против Зенкова, да, того самого, который у нас в "Локомотиве" чуть поиграл. Начинают игру, я у центра поля. Подъезжает Володя: "Ты что, нападающим заделался?" Свистнул судья, поехали, тут его догадка прошибает: "О, так ты со мной персонально будешь играть?" Сдержал я Вову, однако другие -- Листопад, Удод, Кобелев -- нас "порвали". Дело, как говорится, житейское.

Без греха уныния

Перебираю в памяти события давних лет и на том останавливаюсь, что никогда не видел Похоева в игроцком унынии. Уж чего-чего, а той самой жажды борьбы у него всегда было в достатке. Уступать на поле он не хотел никому, считал, что не вправе того допустить. Нет, естественно, хватало и поражений -- командных, его личных, -- но биться он не прекращал никогда. И пусть это лишь причуды воспоминаний, но все же, все же... Это, возможно, странно прозвучит, однако, на мой взгляд, в игре он всегда искал справедливости. Исподтишка -- не в его характере, не в его воспитании! -- никогда не бил. Однако и другое бывало.

-- Играем с "Зорким" на его поле. Ничья. Красногорцев она никак не устраивает. Судит абаканец Саша Черных. Вот уже и табло выключили, чтобы не нервировать никого лишними минутами, а финального свистка все нет и нет... Влетает в нашу штрафную Грачев, валится в радиусе, Черных строит руками над собой "домик" -- двенадцатиметровый. Тут я и не сдержался, долбанул его клюшкой с двух рук так, что он завалился. И, на льду лежа, мне красную карточку показывает! И это на глазах всего руководства федерации (тот же Валерий Николаевич Мозгов, ее вице-президент, в Красногорске живет). Шишкин (Саня уже в "Зорком" играл) вокруг нас круги нарезает да приговаривает в некотором ужасе: "Ну, Похой, ну, Похой!" Еду в раздевалку с одной мыслью -- отдыхать пятнадцать игр, с прихватом большой части следующего чемпионата. Тоска. Шиша подходит меня в гости к себе забирать, а как к Катину подойти, мы и представить не можем. Насмелились все-таки, и махнул Георгиевич рукой на меня, безнадежного: "Ступайте". Но -- обошлось, всего игр, по-моему, пять я пропустил. Думаю, что как раз то, что чины из федерации все происходившее наблюдали, свою роль сыграло.

-- Вместе с тем, разделяя мнение о том, что ты был весьма жестким защитником, не припомню, чтобы ты кого-то намеренно "убивал".

-- Мир наш хоккейный достаточно узок, знаешь всех и вся. С большинством соперников -- в отношениях приятельских. Но в игре нет друзей и родственников, это закон. Вышел -- бейся за честь и на совесть. Да -- бейся, но -- именно за честь и на совесть. Эх, помнится, московский динамовец Потешкин под меня подкатился, встретил. Ладно. Пришла моя очередь, и лежит на льду Потешкин, и говорю я ему сверху: "Вот, Максим, как нужно подкатываться".

-- А вот еще один случай из жизни твоей, мимо которого никак я не пройду, -- когда случилось тебе со сломанным пальцем играть, совсем хрестоматийный пример для воспитания юных спортсменов!

-- Опять-таки -- дело житейское, что в том удивительного... "Енисей", удар с углового Валерия Савина (жуткой силы у него удар!), мяч мне в кисть левой руки попадает. Чувствую, что-то неладно. Палец пухнет на глазах, выяснилось потом -- перелом. В перерыве режу крагу, ломаю алюминиевые ложки, вставляю черенки в перчатку. А на следующую игру с "Сибсельмашем" приспособился играть в... верхонке. Ну да кого эта участь не обходила? У того же Лени -- Леонида Александровича -- Князькова по вратарской его доле все фаланги перебиты. Между прочим, когда мне операцию сделали, он встретился с покойной ныне Ольгой Константиновной Самойловой. Конечно же вопрос: "Он будет играть?" Ответила мой хирург, мол, будет, да только Леня услышал в ответе досаду на его докучливость. И Князьков все понял, и как не быть благодарным и ему, и президенту "Сибсканы" Владимиру Александровичу Матиенко за то, что на первых порах, собирая больничные, я все-таки был в команде, работал по мере сил в клубе. Да ты же про это писал, помнишь заголовок: "Я "за бортом" не остался"?

Игра не для ангелов

Уж если Виталий ту, от февраля 93-го года, публикацию в газете "Спорт-Дело" вспомнил, то без всяких угрызений совести я повторюсь в заголовке еще одной статьи о нем, в свое время нашедшей свое место на странице "Советской молодежи". Извините, самоцитата: "Ангелы в эту игру не играют, -- улыбнулся Похоев, у нас разве что Саша Здор с крыльями, у многих остальных грехи найдутся". Это к тому, что были в ходе провального чемпионата-1989 отчислены из "Локомотива" Петров, Швецов, Похоев. Вины за собой особенной, чрезмерной не зная, но так уж решил Георгиевич -- Катин. Да, но при этом он был твердо уверен, что Виталий в его "Локомотиве" еще будет играть! Кинулся было Похоев в абаканские "Саяны" -- Москва (с подачи Иркутска, понятно) играть не позволяет, пропал сезон. Поехал в Березники к Выборову, доиграл до января 91-го, и состоялось-таки его возвращение в родной (без преувеличения) "Локомотив".

-- А кто из спортсменов может быть абсолютно доволен своей судьбой? -- ответит он вопросом на вопрос. -- Но, знаешь ли, второй год я работаю с Сашей -- Александром Владимировичем Межуевым -- в первой лиге. И нынче, в свои сорок пять, надеюсь в форме "Байкал-Энергии"-2 еще выйти в игру. Убеждаю Межуева, что своим примером, практикой я ребятам больше дам, нежели буду какие-то теории разворачивать. Межуев вроде бы соглашается...

Ну и куда же, Виталий Геннадьевич, денется от твоих притязаний Александр Владимирович?

Собственно, вы, наверное, уже поняли, чем была вызвана встреча с Виталием Похоевым. Да-да, в связи с его 45-летием, встреченным вчера, 26 октября. Симпатий к нему не скрою, и самых добрых пожеланий в нашем случае жалеть не стоит. С тем и расстанемся -- до новых встреч.

Юрий Елсуков, "НС".