Лучший бомбардир Красногорска

Юрий Владимирович Петров

нападающий

Родился: 30 мая 1949 года в Красногорске

Хоккейная школа: ДЮСШ "Зоркий"

Заслуженный мастер спорта (1992)
Мастер спорта международного класса (1971)
Чемпион мира 1971 (входил в состав сборной на чемпионате мира 1977)
Чемпион СССР 1972, 1973, 1979
Серебряный призер чемпионата СССР 1983
Бронзовый призер чемпионатов СССР 1980, 1982
Входил в число "22 лучших хоккеистов сезона" 1970, 1971, 1976

За сборные СССР сыграл 7 матчей, забил 1 гол.

Выступал за команды:
1968-1971 "Зоркий" Красногорск
1971-1973 "Динамо" Москва
1973-1984 "Зоркий" Красногорск

Лучший бомбардир в истории "Зоркого" - 332 мяча

Мало кто из хоккеистов за всю историю «Зоркого» может поспорить в популярности с Юрием Петровым. Удивляться тому не приходиться. Уроженец Красногорска, Юрий на протяжении десяти лет был лидером команды, ее лучшим бомбардиром. Да и выглядел он на поле чрезвычайно колоритно — рост форварда 190 см. И это в хоккее с мячом, где рослые игроки наперечет, а погоду нередко делают «малыши». Вспомним всем хорошо известных Николая Дуракова, Георгия Канарейкина, Евгения Горбачева, наших Михаила Девишева, Виктора Маркина, Евгения Манкоса, Вячеслава Панёва.

— Не чувствовали вы себя, Юрий, на хоккейном поле как Гулливер в стране лилипутов?

— Это, конечно, преувеличение, высокорослые игроки в хоккее с мячом бывали. Разве судьба обделила ростом Сергея Максименко, Николая Афанасенко или Сергея Ломанова? Да и в нашей команде такие гренадеры как Сергей Лапин и Александр Караблин играли. А Евгений Михайлович Папугин? В нем ведь 185 см было...

— И все же с вашими данными, особенно в ту пору, скорее в баскетбол нужно было идти...

— С него все и началось. Баскетболом я занимался серьезно. Играл за юношескую команду областного «Строителя», вместе, кстати, с будущим чемпионом мира Валерием Милосердовым. Лыжами увлекался. На коньках стоять, конечно, умел, и играть пробовал, но чаще в шайбу, чем в мяч.

— Как же вы хоккеистом стали?

— Его величество случай помог. Зимой 1966/67 травмировал сухожилие на руке, от баскетбола пришлось отдохнуть. А тут ребята знакомые сказали, что народа в юношескую команду, которой ехать на зональные соревнования, не хватает. Съездил, забивать начал, понравилось...

— Тренеры «Зоркого» вас на заметку взят?

— Если бы... Я и в следующем году в Ульяновск на зону чемпионата страны поехал. Так что своими первыми тренерами могу назвать тех, кто нас туда возил: Юрия Николаевича Киселева и Виктора Васильевича Маркова. Осенью 1967 шла произошел такой случай. Сборная СССР начала подготовку к первому чемпионату мира среди юниоров. На меня в клуб вызов пришел, а возглавлявший тогда «Зоркий» Николай Попов отбил ответную депешу, что нет такого игрока в команде. Что тут скажешь...

— Но выбор вами уже был сделан?

— Хоккей с мячом мне всегда нравился. Как сейчас помню завораживающую картину из детства: солнечный день, морозец, полные трибуны, белый матовый лед, хоккеисты в яркой форме... Я многих замечательных игроков старшего поколения видел: Дуракова, Осинцева, Папугина. Но почему-то наибольшее впечатление на меня произвел свердловчанин Валентин Хардин. Катался изумительно... И наших красногорских, всех запомнил еще с начала 60-х — Базаева, Девишева, Вишерского, Мухортова. Но всерьез я за хоккей взялся, когда Евгений Михайлович Папугин команду принял.

— Папугина довольно часто упрекают, что он с молодыми возиться не любил.

— Может, и был у него такой грех, но мне, значит, повезло. Вместе с Папугиным появились в Красногорске бывалые хоккеисты Олег Горбунов, Юрий Афанасьев. Дмитрий Морозов. Они-то и пригласили меня потренироваться. Я в вечерней школе тогда учился, на завод пошел работать учеником слесаря механосборочных работ. Учителя своего, Валентина Петровича Белухина, до сих пор помню. Хорошее было время, мы тогда всей командой в цеха ходили. Общались с рабочими, они нас видели, мы их. Это еше больше народ на трибуны привлекало. Жаль, что те традиции не сохранились...

— Пример старшего брата тоже что-то значил...

— Не только брата, но и отца. Он за заводскую футбольную команду на достаточно серьезном уровне играл. Нас с братом на тренировки брал, любовь к спорту мы с детства впитали. Когда Володя в «Крыльях Советов» в хоккей с шайбой играть начал, я одно время с ним на тренировки ездил, но родители воспротивились, дескать, и ездить далеко, да и возвращаться поздно нечего...

— Тема хоккея с шайбой применительно к вам в семье больше не звучала?

— Звучала и не раз. Володя В «КРЫЛАШКАХ» В ХОРОШУЮ ТРОЙКУ попал: Городецкий — Петров — Марков. Они в команде в лидерах ходили, уже котировались под сборную. Меня Владимир Кузьмич Егоров туда звал, когда я уже чемпионом мира стал. Второй раз в «Крылья Советов» приглашал уже Борис Павлович Кулагин, когда я за «Динамо» играл. Попробовал даже. Те, кто видел, Говорили, что неплохо получалось. Но на семейном совете было решено экспериментов не ставить, как говорится, от добра добра не ищут... Но связь между хоккеем с мячом и хоккеем с шайбой благодаря нам, братьям Петровым, в Красногорске много лет существовала. Володя, случалось, к нам на тренировки по полсостава ЦСКА привозил. Анатолий Владимирович Тарасов не возражал, когда армейцы на матчи в Красногорск ездили, иногда и собственным присутствием почтить мог.

— Плотнее судьба свела вас с другим выдающимся тренером, Василием Дмитриевичем Трофимовым...

— В 1971 году Трофимов взял меня на чемпионат мира. Дебютировал я в сборной незадолго до этого в Красногорске — гол забил, в защите разок удачно сыграл. Трофимов своему первому впечатлению очень доверял. Понравился ему игрок, считай, в состав попал, а не показался ты сразу, потом хоть пять лет можешь на поле убиваться - толку чуть...

Со мной впоследствии так и случилось. Мое возвращение из «Динамо» в «Зоркий» Василий Дмитриевич воспринял с большой обидой. Только решение тренерского совета заставило его взять меня на мировой чемпионат в 1977 году. Но не суждено было там сыграть. Вышел в товарищеском матче в Швеции с высокой температурой, а тут еще ветер промозглый... Отыграл я неудачно и без промедления был отправлен в запас. Мы с Евгением Герасимовым, который тоже в резерве находился, на том турнире соперников просматривали и Трофимову докладывали ситуацию. Но вообще я всему, чего в хоккее добился, обязан Трофимову и Папугину...

— К Папугину мы еще вернемся, а чему вас Трофимов успел научить?

— Многому. Василий Дмитриевич взял нас с Вадиком Янко в московское «Динамо», хотя мысленно мы уже видели себя в Хабаровске — подошло время в армии служить. Трофимов относился к нам очень внимательно, да и супруга его, Оксана Николаевна, была благожелательна, что немало значило. Василий Дмитриевич учил нас, молодых, думать на поле. Прекрасно помню его уроки: «Передачу ближнему партнеру или поперек поля каждый может сделать. Ты попробуй не передачу, а пас выдать, осмысленный, обостряющий атаку...» Он создал команду-машину, которой руководил как полководец, стоя в отдалении, только иногда чуть корректировал действия своих подопечных. Единственное, что омрачало тогда мою жизнь, это желание Трофимова видеть меня защитником, в «Зорком» в первые сезоны я играл атакующим полузащитником, а если и в нападении, то с частыми отходами назад. Руки у меня, слава Богу длинные, спиной вперед я катался неплохо, играть с лета умел, вот он меня в защиту в паре с Володей Плавуновым и загнал. Правда, на следующий год, который из-за перелома кисти, толком не сложился, выпускал изредка в нападение.

Расставание наше, к сожалению, не было гладким. Когда Трофимов узнал, что после службы собираюсь уйти, из чего, кстати, я особой тайны не делал, он сначала посулил офицерские звание, что для хоккея с мячом в «Динамо» было нечастым явлением, а затем, вспылив, пообещал отправить в часть. Вразумил Трофимова ставший свидетелем этого разговора известный баскетбольный тренер Евгений Николаевич Алексеев: «Что ты кипятишься, Василий, не можешь дать парню квартиру, отпусти его...»

— В сезоне 1973/74 вы вновь надели форму «Зоркого»...

— Закончивший выступления Евгений Михайлович Палугин, передал мне свитер с номером «9» и доверил свое место центрального нападающего. Именно тогда впервые почувствовал себя лидером. «Зоркий» на моем веку, кстати, все гда в четыре нападающих играл. В начале 70-х я Папугину составлял пару в центре, а справа Виктор Маркин или Вадик Янко действовали, слева — сначала Валерий Мухортов, затем Николай Чегодаев. У нас и в год моего дебюта команда была интересная. Один Юрий Афанасьев чего стоил. Умный игрок был. Рассказывали, что Василий Дмитриевич Трофимов по нему в «Динамо» новичков отбирал. Если кто Афанасьева один на один обыграет, значит годится. Запомнилось мне, что он и коньков никогда перед игрой не точил, так легко катался...

— Кстати, о коньках. В 70-е годы в хоккей с мячом играли на коньках с длинным лезвием, чтобы скольжение было лучше, а вы уже тогда перешли на «канады»...

— С 1974 года. Брат мне их привез из Америки. И это было оправданно. Постараюсь объяснить. С моими габаритами они позволяли быть маневреннее у ворот соперников. Легче было разворачиваться, тормозить. Но что для одного хорошо, совсем необязательно для других. Длинные полозья всегда для хоккея с мячом были выгодны, но сейчас их, к сожалению, никто не делает. Все играют в обычных коньках — шведских, финских и прочих.

Мне и еще один «патент» принадлежит. Для большинства хоккеистов предыгровая раскатка необходима: прогреваешься, в тонус приходишь. А я пришел к выводу, что мне она ничего не дает. Потом-то ждешь на ветру, на морозе начала матча, остываешь. Это же не хоккей с шайбой с его тепличными условиями. Мне лучше перед выходом на поле минут на пять в баню заскочить, а затем, немного покатавшись, к началу игры тепло сохранить.

— Как к этому Папугин относился?

— С пониманием, он же сам настоящим спортсменом был, никаких новшеств не отвергал. Хотя исключения тоже бывали. Помню, как в первом моем сезоне в обязательном порядке были введены шлемы. А Евгений Михайлович в шлеме играть не любил. И вот играем в мороз в Красноярске, мяч на правом фланге у Виктора Маркина. Папугин подстраивается, уверенный, что мяч, как обычно, ему будет отдан. А Маркин решает сделать длинный перевод на другой край, бьет с замаха и... попа?дает Папугину в голову. Нокдаун. Хорошо еще, что от тяжелых плетеных норвежских мячей перешли тогда на шведские пластиковые.

— Осерчал Евгений Михайлович!

— Если только ненадолго, мало ли что в игре случается. Оклемался, вышел и два «своих» забил. Бил он, конечно, блестяще. А уж о точности удара и говорить нечего. Папугин был лидером по духу, всю команду на себе тащил, защитников не боялся. А вот с пасом у него обстояло неважно, но Михалыч не переживал особо, привык, что не он, а ему мяч отдают.

— О Папугине-тренерё что можете сказать?

— Великим тренером его не назову, но много ли их в хоккее с мячом? Евгений Михайлович из игроков в тренеры перешел по инерции, несколько сезонов совмещал одно и другое. Он чемпионский состав подбирал постепенно, на сто процентов угадал с приглашением ребят из Алма-Аты. Михалыч ведь мог тогда и из других команд игроков пригласить, а выбрал-то Панёва, Бочкова и Лобачева. Точечная, как сейчас любят говорить, была селекция. В последних сезонах он руководил уже практически такой же «машиной», какая была у Трофимова в московском «Динамо».

— Вы и под руководством Манкоса поиграли...

— Евгений Георгиевич хороший тренер, спору нет. Умеющий анализировать, серьезный. В проблемах предсезонной подготовки здорово разбирается. Разве что стратегом себя рановато почувствовал, поначалу к опытным игрокам больше прислушивался. Удивляла меня и его вера в объемные показатели, очень уж наукообразно Манкос многие веши объяснял. Но отдам должное — такую команду столько лет на плаву держать, дорогого стоит.

И еще одна достаточно, на мой взгляд, любопытная деталь. Ни Трофимов, ни Папугин никогда после матча сразу в раздевалку не заходили. Пусть, считали, игроки между собой пар выпустят, мало ли что в горячке прозвучит. А отхлынут эмоции, можно и попенять кому-то, отругать, если нужно. Евгений Георгиевич этого правила не придерживался. Тут же мог к разбору игры перейти...

— На взаимоотношениях игроков такие нюансы не сказывались?

— Нет, разумеется. Команда у нас по-настоящему дружной была. Могли, конечно, и режим нарушить, но уж тогда практически все. Зато отрабатывали потом на тренировках на славу. Дружим мы и сейчас. На семейных торжествах часто вижу Валерия Мозгова, Вячеслава Панёва, Сергея Майбороду, Александра Тенякова, Леонид Лобачева.

— О тренерской работе никогда не задумывались?

— Я закончил играть из-за травмы. Спина нередко давала о себе знать, с 1980 года играл на уколах. В 1983-м сделал операцию на межпозвоночном диске. Сезон пропустил, но играть очень хотелось. На кубковом матче осенью 1984 года столкнулся с хабаровским армейцем Валерием Чухловым и вновь из строя выбыл. Вилор Григорьевич Трифонов, узнав об этом, сказал при встрече: «Заканчивай, Юра, ни о чем не беспокойся. Работу подыщем, а дока будешь в команде числиться». Мы тогда с Сергеем Майбородой на Кубок мира «туристами» съездили. Поработал директором в хоккейной школе, а в 1987 году ушел в Госкомспорт СССР гостренером по хоккею на траве.

— Неожиданный ход...

— С этой разновидностью хоккея я был знаком, играли немного. Не так, конечно, как в Алма-Ате или Ульяновске, но все же. Интересная, скажу вам, игра. Жаль, что потеряла она государственную поддержку. В 1992-м стал генеральным секретарем Федерации хоккея на траве России, затем стали на стадионе «Юных пионеров» создавать футбольно-хоккейный клуб. Но времена настали лихие: коррупция, интриги, борьба мафиозных кланов. Недолго было и пулю получить...

Взялся в 1996-м за создание у нас в районе «Фонда ветеранов спорта», позднее еще одну общественную организацию — «Фонд содействия спорту» — организовали. Грант областной получили, занимаемся с неблагополучными мальчишками. Есть и коммерческий репертуар. Дел хватает...

Евгений Манкос:
«С Юрием Петровым мне довелось несколько сезонов поиграть вместе, а затем я мог оценить его игру, став тренером. Помимо прекрасных природных данных его выделяли умение повести за собой команду, поразительная результативность. Как любой лидер, Петров отличался трудным характером. Он знал себе цену, был ревнивым на поле, всегда требовал мяч от партнеров, мог в шгыки принимать какие-то мои решения. Когда Юра из-за травмы завершил выступления, стало ясно, какого мастера команда потеряла.»

Вячеслав Панёв:
«Юра Петров к тому времени, когда я пришел в команду, был уже ведущим игроком, лучшим бомбардиром. Вряд ли будет преувеличением, если скажу, что по умению остро сыграть в непосредственной близости от ворот соперников Юра не знал себе равных. В игре на опережение, умении держать паузу при обводке или»передернуть’’ защитника он был король! А как Юра бил со «стандартов»! Я немало лет отыграл в алмаатинском «Динамо» вместе с другим выдающимся бомбардиром Евгением Агуреевым, могу сравнивать. Разница между ними в том, что Агуреев видел только ворота, а Петров еше и партнеров.

Понимаю, что когда мы с Юрой находимся рядом, это всем напоминает популярных комиков времен немого кино Пата и Паташона. Но на нашей дружбе разница в росте никак не сказывается.»

Михаил Щеглов
2004 © "Зоркий. Хроника сорокалетия", М.Щеглов