Геннадий Генкин: "Мы коньки точили с помощью табуретки и напильника"
Геннадий Генкин для биробиджанского хоккея – личность легендарная: старшее поколение болельщиков помнит его как отличного хоккеиста, среднее – как справедливого судью, а молодым биробиджанцам он больше знаком как судья информатор. Геннадий Филиппович охотно согласился ответить на несколько вопросов.
- Геннадий Филиппович, давайте вспомним прошлое, расскажите, как вы начинали заниматься хоккеем с мячом?
- Родился я в 1945 году в Биробиджане. Учась в школе, я уже играл в хоккей, конечно, он отличался от того, что мы видим сейчас. Амуниции никакой не было, а клюшки для игры мы вырубали в лесу. Я участвовал в играх на первенство города, меня заметили, и в 1960 году пригласили участвовать в первенстве Хабаровского края за сборную города. Играл я там правда не много, но определенный опыт поучил. Как раз в 60-е годы команда завода автотранспортных прицепов была переименована в «Дальсельмаш». Затем я ушел в армию, служил на Чукотке, там я тоже немного катался на коньках.
После окончания службы, я поступил в Хабаровский политехнический институт, там я играл за команду «Буревестник», параллельно выступал и за наш «Дальсельмаш», когда команда играла в Хабаровске, или когда я приезжал в Биробиджан. Окончив институт в 1973 году, мне предложили принять команду «Дальсельмаш» как тренеру. И мы с удивительнейшим человеком Изотом Борисовичем Макаровским стали тренировать команду, которая в то время выступала во второй лиге.
Довольно быстро пришел первый успех, мы выиграли первый круг первенства Хабаровского края, и впервые в жизни поехали на зону «Сибирь – Дальний Восток». Там мы хорошо отыграли, заняли первое место и поехали в Новокуйбышевск, где боролись за право выступать в первой лиге. Выступили мы неплохо, из девяти команд заняли четвертое место. Вернувшись в Биробиджан мы продолжили тренировки. В команду был приглашен первым тренером Петр Видяков, который за собой привел несколько игроков из Хабаровска. В тот период я не мог все свое время отдавать хоккею, так как работал еще в другом месте, поэтому я продолжил выступление в команде в качестве игрока.
После этого мы несколько раз выезжали на зону «Сибирь – Дальний Восток», самый большой успех к нам пришел в 1979 году в Свердловске, где мы заняли второе место. Тогда у нас блистали такие игроки как Михаил Вольвовский, Валерий Беленький, Виктор Скопинцев, Сергей Березовский. У свердловчан интерес к играм был очень высок, на матчи даже ходил гений русского хоккея Николай Дураков. После этого турнира я, можно сказать, завершил карьеру игрока. Мне уже было 34 года, и Изот Борисович Макаровский предложил мне заняться судейством, которым я впоследствии занимался в течение 20 лет. В 2000 году мне исполнилось 55 лет, и я уже не подходил к судейству по возрасту, поэтому я перешел на роль секретаря матчей.
- В то время когда Вы занимались судейством, приходилось судить матчи только первой лиги?
- В то время у нас существовало правило – не отказываться судить ни одну официальную игру. От товарищеских еще можно было отказаться, но от официальных нет. У меня была республиканская судейская категория. Мне приходилось судить первую и вторую лигу, а также высшую лигу среди женщин. В 80-е годы существовало Первенство СССР по хоккею с мячом среди женских команд, там я судил вместе с Николаем Ивановичем Шанаевым. Доводилось судить и международные матчи. В 1998 году в Хабаровске проходил турнир Азиатско-Тихоокеанского региона, где участвовали сборные США и Канады.
В то время, когда я только начинал судить, произошел интересный случай на семинаре судей в г. Комсомольск–на–Амуре. Мы сдавали нормативы по физической подготовке, и в одном из упражнений необходимо было уложиться в 22 секунды, чтобы получить «отлично», так выполняя его я зацепился ботинком за лед и упал, сразу встал и продолжил, показав результат в 21 секунду. На том судейском сборе у меня были итоговые лучшие результаты. После этого мне стало приходить много назначений на матчи. Если в первый год судейства я отработал только на трех матчах, то потом получал по 6-8 назначений в месяц.
- Геннадий Филиппович, расскажите о нашем стадионе «Дальсельмаш», всегда ли команда играла на нем?
- Во время Великой Отечественной Войны завод, который тогда назывался Обоззавод № 11, производил различную продукцию для военных нужд – мины, телеги, и т.д. При заводе был стадион, располагался он там, где сейчас находится памятник Иосифу Бумагину. Там было футбольное поле, площадки для баскетбола и волейбола, были и небольшие деревянные трибуны, в общем, спортивный комплекс. Теплой раздевалки не было, сами носили дрова, уголь и топили печку. Рядом располагалась пожарная часть, благодаря которой мы заливали каток. На этом катке прошло мое детство, на коньках я катался уже с пяти лет.
В дальнейшем стадион было решено перенести на другое место, инициатором этого был мастер спорта по лыжам Анатолий Семенов. Там, где сейчас находится стадион «Дальсельмаш», располагались картофельные поля. Вот на месте этих полей, примерно в 1965 году, и был воздвигнут новый комплекс, с основным игровым полем и тренировочным. Но в дальнейшем выяснилось, что под тренировочным полем «играет» земля и хороший каток там получить не удастся. На этом месте сейчас располагается волейбольная площадка и теннисные корты.
Игровое поле готовили всей командой, приходили в восемь утра и метлами очищали лед, затем пожарная машина его заливала. Продолжалось это часов до 11, затем мы шли домой на обед и в 13 часов уже выходили играть. Раздевалки изначально были деревянные, а сверху них располагалась трибуна. В конце 60-х годов эти помещения сгорели, и завод принял решение возвести кирпичное здание стадиона, с расположенными сверху трибунами. Запустили его в эксплуатацию в 1974 или 1975 году. Второй трибуны на стадионе не было, и уже в восьмидесятых годах на противоположной стороне от основной трибуны было построено бомбоубежище, а сверху установлены скамейки для зрителей, так появилась вторая трибуна.
- В чем отличия того хоккея, в который играли Вы, от современного?
- В настоящее время заметно изменилось обмундирование хоккеистов. Мне приходилось играть в обычных трико, защитные щитки были самодельные из алюминиевых листов и поролона, на руках рабочие рукавицы «верхонки». Играл я на позиции нападающего и травмы были привычным делом. Был случай, когда меня с поля увезли на скорой, даже не снимая коньков. А в день перед своей свадьбой мне рикошетом мяч попал прямо в глаз, синяк был на пол лица. Друзья еще подшучивали, мол жена тапком в глаз дала.
Клюшки отечественного производства были не лучшего качества, за одну игру можно было сломать до пяти клюшек. Много коньков перемерил, в итоге остановился на коньках чехословацкой фирмы «Botas». Точильных станков поначалу не было, и коньки приходилось затачивать в домашних условиях с помощью табуретки и напильника. Сам хоккей тоже отличался от современного, мы больше играли индивидуально, игра в пас у нас получалась не очень хорошо, исключением был пожалуй Михаил Вольвовский, который и сейчас, проживая в Израиле, играет в хоккей с шайбой и в хоккей на роликах. Сейчас хоккей стал более скоростной, во многом благодаря тому, что изменилась игровая амуниция, и спортсмены не так боятся получить травму.
- А сильно ли изменился болельщик?
- В советское время на людей давила идеология, все кричалки сводились к банальным «судью на мыло» или «судью на шампунь». Сейчас словарный запас болельщика стал гораздо шире, к сожалению иногда в нем находятся и нецензурные выражения. Зрителей на трибунах по сравнению с моим временем стало на порядок больше.